Ранее мы рассказали о кандидатах на президентский пост и особенностях взаимоотношений между ними. Сегодня поговорим о внешних факторах, которые могут оказать влияние на исход предстоящих 14 мая 2023 года президентских выборов в Турции.
pxhere.com
В нашем материале «Предвыборные расклады в Турции: суть противостояния» мы рассказали о кандидатах на президентский пост и особенностях взаимоотношений между ними. Сегодня мы поговорим о внешних факторах, которые могут оказать влияние на исход предстоящих 14 мая 2023 года президентских выборов, а также вероятных последствиях внешнего вмешательства в избирательный процесс.
Потенциальные возможности основных противоборствующих политических сил в Турции и электоральные особенности страны мы обсуждали в статьях «Избирательная кампания в Турции: дебют» и «Предвыборные баталии в Турции: миттельшпиль». Напомним, пропрезидентский блок выступает за традиционные религиозные и националистические ценности с акцентом на централизацию власти, региональное лидерство и самостоятельность Турции. Практически все оппозиционные ему силы базируются на кемалистской платформе, призывают вернуться к идеологии и принципам государственного устройства, заложенным основателем Турецкой Республики Мустафой Кемалем Ататюрком.
Соотношение в стране сторонников как первой, так и второй модели развития примерно сопоставимо. Разница лишь в том, что президентский лагерь выступает единым фронтом, а его оппоненты разделены на три конкурирующие группы, которые борются между собой за электорат приверженцев учения Ататюрка. В общем всё как в известной басне Ивана Андреевича Крылова про лебедя и его речных соратников.
При таком подходе победа любого из кандидатов оппозиции в первом туре представляется маловероятной. Тем не менее, острота борьбы между властью и оппозицией будет нарастать по мере приближения дня голосования и любая оплошность кандидатов может привести к потере шансов на победу.
В случае поражения оппозиции, особенно если её результаты голосования будут отличаться от победителя на величину статистической погрешности, велика вероятность опротестования итогов выборов и включения Западом «майдановского» сценария. Предлог известен – нарушения при подсчёте голосов, неучтенные бюллетени, фальсификация властями протоколов избирательных комиссий и далее «по списку».
Почва для этого очевидно готовится. Об этом свидетельствуют неудавшаяся попытка «протолкнуть» большое количество претендентов на пост главы государства, чтобы исключить завершение выборов в первом туре, опротестование права действующего президента баллотироваться на очередной срок, дискредитация правящего режима через международные неправительственные и общественные структуры и поддержка их филиалов в Турции, осуждение турецкой позиции в отношении санкций и диалога с Россией, обвинение в американских ежегодниках Анкары в нарушении прав человека и многое другое. Главная цель – не допустить победы «утомившего» Запад Эрдогана.
Была также попытка провести в качестве кандидатов детей бывших известных руководителей Турции Тургута Озала и Неджметтина Эрбакана. Вероятность их победы мала, а вот оттянуть на себя голоса с тем, чтобы выборы перешли во второй тур они были способны. Однако первый не смог набрать необходимый уровень поддержки. А второй, как уже отмечено ранее, снял свою кандидатуру и перешёл под крыло пропрезидентской коалиции. Ну и, как розочка на торте, встреча посла США в Турции с кандидатом от «Национального альянса» Кемалем Кылычдароглу, которую не оставил без внимания президент Турции, указавший американцу на его место.
Другим вариантом, если выборы все-таки перейдут во второй тур, может стать протестное голосование, которое не без помощи извне способно перекрыть административный ресурс провластной коалиции. Но с таким исходом вряд ли согласится действующий глава государства. Он вправе не только назначить повторные выборы, как уже было во время выборов мэра Стамбула в 2019 году, но силовым образом подавить протесты. В этом случае будет уже совсем иной сценарий.
И первый, и второй варианты не сулят Турции ничего хорошего, так как породят серьёзный раскол в обществе с известными последствиями – примеров, как и почвы для этого более чем достаточно. Тут могут быть «раскручены» темы обострения отношений между сторонниками исламских (в том числе радикальных) и светских ценностей, восстановления прежнего высокого статуса турецкой армии, а также этнического сепаратизма на востоке страны. В Вашингтоне давно мечтают о создании (при поддержке трехмиллионного отряда сирийских беженцев и Сирийских демократических сил) курдской автономии в Турции. Не менее остро может проявиться вопрос о территориях так называемой Западной Армении и геноциде армян.
То есть под угрозу будет поставлена территориальная целостность Турции. Для России это новый, и отнюдь не желательный виток нестабильности на Южном Кавказе.
Вот только вряд ли США удастся раскачать электорат центральной Анатолии. Во внутренних районах Турции преобладают сторонники действующего президента и достаточно сильны мусульманские традиции, а любое давление Вашингтона воспринимается токсичным. Ставка в таком случае, скорее всего, будет сделана на радикально настроенные националистические круги и молодёжь, особенно в Стамбуле, Измире и Анкаре. Приблизительно пять миллионов молодых людей будут голосовать на этих выборах впервые, причём более 20 процентов из них — безработные. То есть, если вдруг мы услышим в предвыборной (или поствыборной) толпе митингующих лозунг «Цвет оппозиции – (например) синий» это станет явным индикатором начала процесса деморализации и реструктуризации Турции.
Очевидно, что для США такой сценарий выгоден, так как он приведет к смене власти, сделает нового турецкого лидера послушным Западу и вновь лишит страну самостоятельности. Вот только авторитет такой власти вряд ли будет высок, так как антиамериканские настроения в стране давно и уверенно преодолели отметку 70 процентов. А следовательно, возрастает вероятность дополнительных потрясений с известными бенефициарами.
Ориентируясь на предыдущие выборы, отметим ещё один важный фактор. Из практически 60 миллионов турецких избирателей партийный электорат составляет не более 20 миллионов. То есть на избирательные участки придут более 60 процентов беспартийных граждан. Эта категория турецкого населения, оценивая претендентов на высший государственный пост и стоящие за ними силы, традиционно исходит из критерия собственного благополучия: «при этой власти я стал жить лучше» – то есть голосование за действующую власть. Или: «моё личное благосостояние ухудшилось» – значит предпочтение будет отдано одному из кандидатов от оппозиции с акцентом на личные симпатии или национальную составляющую.
Кстати, тут тоже есть свои «подводные камни». Единый кандидат от оппозиции Кемаль Кылычдароглу — алевит, а в Турции для некоторых слоёв населения это немаловажный и скорее не позитивный фактор для идущего во власть человека. Синан Оган имеет азербайджанские корни, что также не всеми приветствуется. Отцовская линия Мухаррема Индже уходит в отнюдь не братские туркам греческие Салоники.
Но вернемся к социальным вопросам, которые беспокоят население в первую очередь. посмотрим, как же обстоят дела в экономике.
Турецкие СМИ сообщают, что по состоянию на конец 2022 года число нетрудоустроенных граждан в стране приблизилось к четырем миллионам человек. По данным Института статистики Турции (TÜİK), безработица хоть и понизилась до 10,2 процента с 2019 года, когда составляла 13,4 процента, тем не менее остается весьма высокой. Среди мужчин её показатель – 8,2 процента, среди женщин – 12,1 процента. В крупных городах число не имеющих работы молодых людей на начало 2023 года превысило 20 процентов. Вполне логично, что они отдадут предпочтение оппозиции. В сельской местности этот показатель значительно ниже.
Сегодняшние успехи экономического курса Реджепа Эрдогана не выглядят убедительными. Пострадала и его репутация как мотиватора увеличения количества рабочих мест. Первопричинами являются резкий рост инфляции, вынудивший власти ввести жесткий контроль за использованием валютных средств. Банки обязали снизить объемы иностранной валюты на счетах до уровня ниже 50 процентов. Это непосредственно затронуло благополучие туристического, морского и сельскохозяйственного кластеров экономики, получающих валютную выручку. Годовую инфляцию удалось замедлить, но афтершоки продолжают влиять на благосостояние общества.
По прогнозам турецких аналитиков, к выборам рост цен в годовом исчислении может превысить 40 процентов. В январе власти заверяли, что в 2023 году этот показатель будет понижен до 20 процентов, увязывая это с мировым падением цен на энергоносители, но вряд ли это сейчас реализуемо. Экономическую ситуацию серьезно осложнило землетрясение (6 февраля 2023 года) на юго-востоке страны. Даже по самым скромным оценкам, ликвидация его последствий потребует не менее 10 процентов годового бюджета Турции.
Тем не менее, до настоящего времени турецкому правительству удавалось сохранить положительную динамику роста ВВП по покупательной способности. Отчасти это стало следствием отказа Анкары от антироссийских санкций, вследствие чего турецкая экономика получила мощную поддержку из России. А впереди запуск 27 апреля 2023 года построенной российскими атомщиками электростанции в Аккую, а также реализация российского предложения по газовому хабу.
Ну а пока можно сделать промежуточный вывод о том, что небезупречная экономическая политика Реджепа Эрдогана может негативно влиять на электоральные настроения, но не столь радикально, как это пытается представить оппозиция.
Мы продолжим внимательно следить за развитием событий в Турции. России в современных условиях далеко не безразлично кто придет во власть после приближающихся там выборов, и как это отразится на дальнейшем курсе Анкары. Об этом мы поговорим в наших следующих публикациях.
Оставайтесь на канале «Бизнес Код».
