bcode.news
После выхода на страницах информационного агентства «Бизнес Код» статьи «Франция: энергетическая рецессия или депрессия» разъяснить положение дел в энергетике Евросоюза взялся французский писатель и политик, депутат Европейского парламента от ультраправой партии «Национальное объединение», один из 30 членов комитета Европарламента по безопасности и обороне Эрве Жювен.
Как рассказал политик, Национализация «Электроэнергетической компании Франции» – это ответ на финансовую проблему. Задолженность компании запредельная. Надо смириться с ошибками в области производства, также надо смириться с недостаточной компетентностью в области ядерной энергетики. Команды распущены, и мы платим непомерно высокие цены и наивно полагаемся на глобализацию, якобы нам можно найти где-нибудь топливо по низкой цене.
По словам собеседника ИА «Бизнес Код», реальный мир не таков. Реальная проблема – это не национализация «Электроэнергетической компании». Реальная проблема – политика энергетики, достойная своего имени, которая прежде всего действует в интересах народа и только в интересах народа, которая соответствует словам президента республики.
«Эмманюэль Макрон сказал: «Мы должны стремиться к стратегической автономии в области энергетики». Мы еще очень далеки от этого. Закрытие атомных электростанций делает нас еще более зависимыми от иностранных поставщиков.
Позорная спекуляция на ценах за сжиженный природный газ, который заменяет российский природный газ, заставляет нас переплачивать американцам в три, пять, восемь раз больше реальных цен на рынке. И это не считая газовозов и танкеров, способных транспортировать весь этот природный сжиженный газ через океан.
Всё это говорит о том, что мы пришли в энергетический тупик. Национализация ЕДФ ничего не изменит. Она позволит государству подправить или восполнить чудовищный дефицит. Главный вопрос: какой комплекс энергии и что за стратегическую независимость получает Франция в промышленной политике,
достойной своего имени?» — задался вопросом Эрве Жювен. И вот что политик рассказал дальше.
«Если мы не имеем атомной энергетики, если мы не исключили использование угля, нам надо найти электричество где-то в другом месте. И боюсь, к сожалению, мы перейдем на углеродное топливо, на уголь, на газ. Это влечет загрязнение окружающей среды.
Если мы заново откроем угольные теплоэлектростанции, это не решит вопрос недостатка топлива ни на полпроцента. Это пугающий парадокс энергетической политики, он противоречит международной повестке, противоречит принципам Франции и реальной экологии.
Он приводит к скандалу, связанному с возобновляемыми ресурсами, к кризису энергетического комплекса. В последствии, к повторному использованию бурого угля – а это, наверное, самый вредный для окружающей среды источник энергии. Затем угля. Затем твердого топлива. Всё оттого, что другого выхода нет.
Возобновляемые энергоресурсы наши потребности удовлетворить не могут. Здесь и сейчас гидроэлектростанции и атомные электростанции удовлетворяли основные потребности французов в электричестве. Возобновляемые ресурсы – страшно дорогостоящие и страшно выгодные для большинства крупных промышленных хищников-иностранцев.
Реальный энергетический комплекс Франции сводился к гидроэнергетике и атомной энергетике. Как только мы эту основу разрушили, мы вынуждены найти решения, уже устаревшие и ведущие к загрязнению среды. Напомню, что уголь – это энергетика углеродная, самая углеродная из существующих на сегодняшний день. В Германии, во Франции, Великобритании и во многих других странах уже отказались от теплоэлектроцентралей.
Все это порождает чудовищный кризис энергетической политики. Мы действуем исходя из поступлений неправительственных организаций и из иностранных интересов.
Энергетический кризис не разрешается, а усугубляется. Мы обвиняем в этом вторжение в Украину. Это обстоятельство экономической конъюнктуры. Я, как все ответственные политики Европы, хотел бы, чтобы в скором времени мирное решение спасло тысячи жизней и позволило бы вернуться к Минским соглашениям, которые бы обеспечили мирное сосуществование двух разных народностей с разными языками, разными культурами и не только.
Тем не менее, если на Украину вернется мир, кризис в энергетике не разрешится. И на это есть две причины.
Во-первых, потребление электроэнергии постоянно растет. Экологи имеют целью разрушить европейское производство в пользу промышленности Китая и США. Давление экологов на данный момент децентрализует Францию, как и Германию, и активизирует перевод в офшор тех предприятий, которые уже не могут обеспечивать страну достаточным количеством энергии по низкой цене. Это первый основополагающий момент этого кризиса. Мы должны преодолеть этот экологический парадокс. Худший враг образа жизни европейцев и злейший враг благосостояния в Европе – и во Франции в том числе.
Во-вторых, выбор энергетического комплекса – второй основополагающий момент. Мы переходим всеми способами на ископаемое топливо. Мы должны всячески продолжать рассчитывать на атомную энергетику. А что если их совместить? В этом плане я приведу вам прогноз французского комитета, который провел интересное исследование потребления топлива вплоть до 2050 года.
Сейчас Франция потребляет до 430 тераватт электричества в год. Комитет предполагает, что в 2050 году общее потребление электроэнергии во Франции будет составлять 500 тераватт. Однако при этом показатели потребительских расходов, спроса на промышленность и транспорт не должны были меняться. Таков парадокс. Невероятно сложно представить, что потребление электроэнергии не будет меняться в течение двадцати пяти лет, ведь я уже сказал, что потребление растет.
Очередной вопрос: где взять эти дополнительные 200 тераватт? Они целиком исходят из политического выбора, продиктованного из-за рубежа.
Я бы хотел подчеркнуть один момент: электроэнергия, спрос и предложение в сфере электроэнергетики зависит от законов экономики. Мы впервые выходим за рамки всех экономических законов и правил рынка, поскольку политическое безумие заставляет нас переходить целиком на гидроэлектростанции. Мы вынуждены надеяться на такое решение, но до конца уверенным в нем быть нельзя. Мы блокируем потребление электроэнергии французов. Двадцатые годы проходят на базе промышленной сделки, научной сделки, в которой мы явно не выиграем. 200 тераватт – сделка, целиком навязанная правительством, выходит за рамки всех законов спроса и предложения, всех правил рынка.
Мы вернулись к плановой экономике! Я вспоминаю советский Госплан, я вспоминаю советскую бюрократию, которая принимала решения за потребителей, что покупать и когда покупать. Наша энергетическая политика в такой же ситуации. Абсурд электроэнергии и электромобилей. Абсурд разрушает автомобильную промышленность Германии и Франции. Разрушает обещания ученых. Они обещали небольшие газовые двигатели с минимальными выбросами углерода, проезд ста километров на скорости восьмидесяти километров в час с двухлитровым потреблением. Экологические прогнозы были несравнимы с текущей ситуацией с электромобилями, предлагаемыми на сегодняшний день.
Как правительство отвечает за будущее Франции? За образ жизни французов? Нет никаких гарантий.
Энергобезопасность имеет отношение к стратегической автономии Франции. Это не просто физическая безопасность. Главный вопрос – безопасность поставок. Можем ли мы всегда находить необходимые для нас энергоресурсы по ценам, сопоставимым с возможностями потребителей и бюджета Франции? На этот момент ясно, что нет.
Сейчас мы в тупиковой ситуации. Германии и того хуже. Парадокс Германии – доверие к Соединенным Штатам ради внешней безопасности, с одной стороны, а с другой – доверие России ради поставок энергии в Баку. Поэтому теперь Германия вынуждена коренным образом пересмотреть свою промышленную политику. К счастью, Франция в другой ситуации. Благодаря атомной промышленности, благодаря водным ресурсам, благодаря выигрышным решениям, принятым, я напомню, примерно пятьдесят лет назад.
Теперь ситуация ухудшается. Ситуация продолжает серьезно ухудшаться под руководством Эмманюэля Макрона. В этой связи я не стал бы надеяться на новообразованный комитет по энергетической безопасности. Очевидные решения, навязанные Евросоюзом, принять нельзя. Напомним, что атомная энергетика – единственный безуглеродный энергоресурс, что в будущем производство перейдет на местные и национальные предприятия, отчасти децентрализованные – и возобновляемые энергоресурсы представляют интересы сообществ, которые могут пользоваться солнечной энергией.
Но я отмечу, что организованная Эмманюэлем Макроном комиссия совсем не отвечает необходимым повседневным запросам французов и совсем не решает вопрос стратегической автономии Франции.
Об общественном дефиците во Франции. Дефицит не перестает расти Общественный дефицит достигает шестидесяти процентов и в дальнейшем может достичь ста двадцати процентов, тогда как крупнейший годовой дефицит – десять процентов.
Общественная задолженность и личные задолженности трагичны, так как внутренний валовой продукт составляет триста процентов, в то время как в Германии двести процентов. Таковы точные последствия. Это означает, что правительство здесь решило прикрыться щитом из тарифов, минимизировать последствия, выставив французским семьям высокие цены на электроэнергию. Не стоит теперь рассчитывать на первое января 2023 года. Финансовая ситуация в правительстве исключает возможность возмещать энергетическую недостачу французов.
Многие французские граждане оказались в ситуации, сходной с положением в Германии и в Великобритании. Они вынуждены выбирать между питанием и отоплением. При этом я отмечу, что основная составляющая Франции – сельское хозяйство, более половины населения живет вдали от больших городов, эта группа населения растет. И теперь они столкнулись с неспособностью развития.
Неспособность развития дизельных автомобилей или автомобилей на старом топливе. Во многих населенных пунктах. Это социальное отчуждение, которое несколько лет назад мы не могли себе представить.
Как объяснить жителю деревни или жительнице района маленького городка, что теперь им не попасть в больницу, не попасть в университет? Не добраться до аэропорта, чтобы уехать в другой город, потому что для их машин нет топлива? В то время как переход французского населения автомобилей на электромобили требует десятки миллиардов евро, возможно, до шестидесяти миллиардов евро. По меркам государственного бюджета, это невозможно.
Мы находимся в тупике: в тупике дефицита государственного бюджета, в тупике халатности финансовой деятельности текущего правительства. Это влечет за собой проблемы со средствами на жизнь у французов, с благосостоянием французов на их территории. Я боюсь, как бы экологическое безумие, продиктованное европейской «Грин Дил», навязанное европейским странам, серьезно не рассорило французов с экологией.
Экология – наука о благосостоянии, о том, как жить на своей земле. Я бы хотел, чтобы политическая экология действовала в пользу и всех французов, и всех иностранцев. Но мы действуем против; полагаю, политические последствия будут невероятно серьезные, и я их опасаюсь.
Вы знаете, Франция поддерживает антироссийские санкции. Как и в Европарламенте, большинство голосует за требования все новых санкций, все новых миллиардных поступлений для Украины, все нового оружия. Парадоксально, что несколько месяцев назад мы слышали, что надо жить и сосуществовать в мире.
Санкции действуют разрушительно на французов. Рост российской экономики и хорошее финансовое состояние России показывают, что санкции не оказывают ожидаемого влияния. Таково положение во многих странах.
В нашем мире, где все решают связи, применить санкции, не вызвав тем самым серьезный гуманитарный кризис, становится все сложнее и сложнее. Следовательно, санкции неэффективны, и санкции дорого сказываются на образе жизни французских граждан.
Поэтому верным решением будет не обновить антироссийские санкции, решение – естественно, как можно быстрее прийти к мирному соглашению, которое сбережет тысячи жизней и позволит обеспечить мирное сосуществование двух народов, у которых есть общая история.
Я напомню, что мы все должны трудиться, чтобы достичь мирного соглашения между Россией и Украиной. Мы приветствуем украинское национальное возрождение, но мы переживаем, что теперь это стало слепым инструментом новой холодной войны, которая может привести нас к экстремизму».
Третья часть
